Она уходила.
Он сидел на кровати и молча смотрел ей вслед.
Она уходила, самая красивая, или казавшаяся самой красивой, когда-то, а может и не так уж и давно.
Вместе с ней уходила часть жизни, та часть жизни, в которой он был счастлив, или ему казалось, что он был счастлив, а может это уже не имело никакого смысла.
А впрочем, она выпорхнула так же легко, как впорхнула, так же легко, как порхала всё время их недолгого совместного, ему хотелось сказать счастья, но он лишь горько улыбнулся, непонятно кому.
Непонятно кому, видимо анализируя их недолгие отношения, когда уже пошли какие-то тайны, недомолвки, сон в разных постелях, и вроде бы были причины, то усталость навалилась, то раздражение, то хотелось просто подумать в одиночестве. Ну да, были какие-то сейчас неясные планы, потому как всё казалось само собой разумеющееся, в смысле счастье может прогрессировать только в сторону увеличения удовольствия, и всё остальное, что прилагается к оному так же.
А что прилагается?
А может повернуть вопрос по-другому, что прилагалось?
А может они, плохо прилагались друг к другу. И маленькая незаметная сразу щелка, со временем разрасталась, втягивая в себя и их общие интересы, и их общие пересечения, щелка превращалась трещину, которая имела изломом две половины жизни. Две разбитых жизни с рваными краями, ему стало грустно от этого образного пассажа, и он невольно представил её себе плачущей, с размазанной по лицу косметикой, и поймал себя на том, что представляет её такой же красивой, и только острая жалость, вот-вот и его доведёт до слёз.
Он встал с кровати, снял со стены её фотографию и положил на прикроватную тумбочку, лицом вниз. Надо было и самому ложится спать, завтра надо было привыкать к новой жизни, в новую жизнь надо вступать отдохнувшим с трезвой головой, жизнь то продолжается и глупо сводить всё к перепихону.
Да нет, дело было серьёзней.
Ну хватит, было прошло…
Как-то бездумно он посмотрел на почти бесшумно отворившуюся дверь и встретился с ней глазами, - Милый, что-то погодка не к добру испортилась, я останусь, ладно, - робко и тихо не то попросила, не то неуверенно констатировала она.
- Ладно.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Насилие. 1 часть. - Оксана Тищенко - Осанна Нет смысла писать и делать что-то, что не спасает души. Этот рассказ очень сильно изменил меня саму. Здесь нет имен - это аллегория. Но каждый суди себя сам: на каком месте стоишь. В эпицентре событий или как безучастный наблюдатель. Но, если есть грех, покаяться надо, надо покаяться. Себя не жалеете - пожалейте других. Ведь мысль - материальна. Она - первая ступень ко греху.
"В искушении никто не говори: Бог меня искушает; потому, что Бог не искушается злом и сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью; Похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть". Из Иакова 1:12-18
"...а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской. Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит". Матфея 17:6,7
Поэзия : Материнское горе - Людмила Солма *) Примечание:
"Стихи со старой антресоли" и беда здесь чужая -
а боль человеческого сопереживания не отпускает:
потому как ничего нет более тяжкого и страшного на свете -
участи материнского горя - хоронить своих детей...
